"Храня в душе воспоминанья" М.П. Таут Часть 2.
Женщины, не сумевшие попасть на ночную службу, стараются проникнуться атмосферой пасхального богослужения. Меня обещают взять к заутрени уже в следующем году и отправляют в постель, а взрослые беседуют, дожидаясь отца. Вот и он приходит от обедни, поздравляет всех и трижды меня целует, приподняв с кроватки. Скоро все расходятся восстанавливать силы: завтра будет такой радостный и хлопотливый день. Теперь я крепко засыпаю с ощущением счастья от того, что наступал великий праздник, что у меня такие замечательные мама, папка и дед с бабушкой. Чувство любви к ним переполняет, а мне кажется, что так должно быть всегда, всегда. Пасхальное утро также врывается в детскую душу пронзительным чувством счастья. Только открыв глаза, нахожу рядом на стуле подарки от "пасхального зайчика", в которого, как и в Деда Мороза, я уже не верю, но почему бы не поддержать эту чудесную придуманную взрослыми игру? Мой бурный восторг, вызванный сбывшимися детскими ожиданиями, встречает ответную радость близких. Начинаются приятные хлопоты. Мне делают локоны и повязывают огромный шуршащий бант из ленты "помпадур" в цвет голубого платьица. После праздничного завтрака дед и отец отправятся с визитами, поздравлять добрых знакомых, а бабушка и мама (ну и я, конечно!) будем принимать гостей у себя. Стол накрывается холодными закусками: традиционные холодец, селедка и винегрет, аппетитная красно-розовая кета, домашнего изготовления свинина, бело-розовые от брусники куски фазана, колбаса и сыр хороших сортов и, разумеется, знаменитые бабушкины пироги. В центре сервировки - красавец-кулич, окруженный соцветием пасхальных яиц. Рюмочки для водки ставятся маленькие, для вина - побольше. Мне показывают, как красиво и удобно нарезать соления, как раскладывать приборы и салфетки, расставить несколько солонок, с маленькими ложечками, подать хрен и горчицу. Первых визитеров можно ждать уже после десяти часов. У меня есть свои любимые гости, которые находят время поиграть со мной. Раздвинув белые занавесочки, я усаживаюсь у окна рядом с распустившимся букетиком багульника, чтобы видеть, кто позвонит у входной двери. Новые посетители бывают редко, всех постоянных я знаю. Однако первыми приходят монашки с пасхальными песнопениями. Слушаем перед образами тропари праздника. Певчих одаривают кусками кулича, крашеными яйцами, пирогами. Но вот, наконец, появляется первый гость. Какая радость: Это Аркадий Падерин, скромный молодой человек лет двадцати, один из тех, кого я с нетерпением жду. Дядя Аркаша (слово "дядя" я часто произносить забываю) отдает должное угощению, выпивает рюмочку- другую, а потом так самозабвенно играет сомной, прячась даже под стол, что мама советует поскорее жениться и завестисобственных детей. Молодой человек отшучивается: говорит, что будет ждать, пока подрастет для него "вот эта" невеста. Другой такой же "жених" - Павлик Деревягин, судьба которого оказалась в дальнейшем трагической в связи с мобилизацией в небезызвестное АСАНО. Мне с ним тоже бывает очень весело. Самый почетный из ожидаемых мною гостей - это доктор Николай Павлович Голубев, с помощью которого я появилась на свет, а по сему он называет себя моим вторым дедушкой. Дождавшись, пока "любимый докторчик" закончит трапезу со взрослыми,я на правах "внучки" принимаю его отдельно в комнате родителей за низеньким плетеным столиком, угощаю чаем из детского сервиза,"своим" куличом и сырной пасхой из маленькой формочки. Мне нравится чувствовать себя хозяйкой и самостоятельно принимать такого солидного гостя. Доктор - большой шутник. Вручив мне шоколадного зайца, он с помощью забавных скороговорок учит выговаривать букву "р" (я довольно долго испытывала с этим трудности). Этот человек излучал обаяние и доброту и был любим не только в нашей семье, но практически, всеми своими многочисленными пациентами. Бабушка и мама всегда особенно рады приходу Игоря Александровича Мирандова, интеллигентного и остроумного, известного в городе словесника, преподавателя английского языка. Но я как-то смущаюсь перед ним, хотя обычно выдерживаю "экзамен" на знание стихов наизусть, которые запоминаю без труда, а посему всегда имею выбор, что продекламировать для развлечения взрослых. Визиты продолжаются часов до шести вечера. Мама периодически пополняет блюда закусками, подливает в графины "беленькой" и "красненького". Поздним посетителям уже трудно отведать все кулинарные изделия, и каждая лишняя рюмочка небезопасна после многочисленных визитов, начавшихся с утра. Напиваться до потери формы не принято, неприлично доставлять беспокойство хозяйкам. Поэтому запоздалых гостей больше потчуют пирогами и стараются напоить чаем или кофе, не настаивая на праздничных тостах. Вернувшиеся к вечеру дед и папа делятся впечатлениями о том, как их принимали, с кем довелось встретиться в гостях, какая хозяйка превзошла других в кулинарном искусстве. Дед приносит мне гостинцы от мамы Аркадия и Марии Андреевны Рихтер. Этих двух дам он особо отмечает как гостеприимных хозяек. Нанося визиты в течение целого дня, дедушка умеет сохранить прекрасную форму. У отца с чувством меры похуже, и мама журит его за то, что он явился "навеселе". Но опьянения "до положения риз", как тогда говорили, мне не приходилось наблюдать ни среди визитеров, ни в своей семье. На второй день праздника в гости приходят женщины. На столе "дамское" вино, после закусок - чайный стол. Обсуждаются рецепты куличей и сырной пасхи, расхваливаются бабушкины пироги, печенье и ватрушки. Сдобы для куличей не жалели. Люди со скромным достатком ухитрялись экономить постом для того, чтобы хорошо встретить праздник. Некоторые гостьи пытаются умерить мою живость наставлениями, но право на это я признаю только за своими близкими и иной раз "выпаливаю" в ответ что-нибудь слишком непосредственное. Маме приходится потом балансировать между двумя педагогическими истинами: надо всегда говорить правду, но и высказывать все, что думаешь, тоже иной раз не следует, чтобы не обижать людей. Но вообще-то соблюдать определенные правила поведения со взрослыми (не вмешиваться в их разговор, не перебивать старших, не стараться привлечь к себе общее внимание) было непременным условием моего участия в приеме гостей. На третий день Пасхи и до конца недели будет много радостей и развлечений: домашние детские праздники, спектакли-утренники, поездки с мамой в гости и просто атмосфера праздника дома и на улице.И все три дня через открытую теплому весеннему воздуху форточку будет доноситься симфония колоколов многочисленных харбинских церквей праздничный, заливистый ПАСХАЛЬНЫЙ перезвон. * * * А на следующий год состоялась моя первая заутреня, оставшаяся в памяти на всю жизнь. Любимая с детства Свято-Алексеевская церковь, светлая с высокими сводами, заполнена нарядно одетыми людьми. Великолепный хор с солистами-профессионалами, торжественное серебристо-белое облачение духовенства. Ярко вспыхивает паникадило и буквы Х.В. над алтарем, когда, покачивая хоругвями, крестный ход, обойдя храм, вернулся и вошел в притвор с пасхальными песнопениями. Детей помладше пропустили вперед и поставили справа от амвона рядом с клиросом. Нам прекрасно видно все происходящее внизу в церкви и в алтаре при открытых Царских вратах. Трудно передать словами то, что я чувствовала в ту пасхальную ночь. Это было подлинное переживание, возвышенное и трепетное, ощущение себя где-то вне земли, когда душу подхватывало и поднимало ввысь ликующее песнопение "Христос Воскресе из мертвых". Воистину, будьте как дети в вере своей... По-разному потом складывалась жизнь. Но и в трудные годы в Харбине, когда невозможны были прежние застолья, духовная сторона праздника сохранялась. На Родине за долгие годы государственного атеизма именно духовное содержание Пасхи было утрачено большинством русских людей. Но в какой бы обстановке мне не приходилось встречать великий праздник, пережитые в связи с ним впечатления детства поддерживали, обогащали и вызывали желания хоть как-то приблизить то необыкновенное состояние души, которое может и должно быть в этот светлый день. ВЕЛИКАЯ ВЕСТЬ Часы. Церковный полумрак, Волненье праздничного люда, Все ждут, когда у Царских Врат Начнется совершенье чуда. И вот в упавшей тишине, Как весть от дальних поколений, Звучат и близятся ко мне Слова хвалебных песнопений. Свечей зажженных коридор, От бликов светятся иконы, Все расступились - грянул хор И крестный ход пошел с амвона. В ночную тишину небес, Высвечивая купол храма, Огнями ярко вспыхнул крест И ворвалось мне в душу прямо победное: "Христос Воскрес ". * * * Почему так хорошо и приятно возвращаться воспоминаниями в детство? Что манит в это "прекрасное далеко", заставляет хранить его в душе как праздник? Картины родной природы, события и лица дорогих нам людей, давно ушедшие в прошлое, легко оживают в нас и радостно волнуют сердце, освящают его божественной любовью. И это сплошь золото и синь в полусне воспоминаний - о Царстве простого счастья, которое и на цвет, и на вкус знакомо нам. Парадокс в том, что было уже это. То, к чему мы стремимся в нашей взрослой жизни, поневоле уводящей нас в суетный мир забот. Давным-давно состоялась уже эта встреча с любимым, безмерно дорогим существом. Имя ему родная природа, семья, а суть - Бог. В непосредственном, доверчивом детстве зорко-честным сердцем человек может Его принять, может понять без всяких научных объяснений и доказательств. Иисус говорил ученикам своим: "Истинно, истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном ". (Мф. 18:2-4) "Славлю тебя,Отче. Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам". (Мф.11;25) "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят". (Мф.5:8)Назад к списку