"Спаси Христос". Памяти Алексея Корякова.
Пути Господни неисповедимы, и никто не знает заранее, с кем сведет его судьба, и каковы будут последствия этой встречи.
Алексей Коряков, молодой – 39 лет, сильный мужчина уехал из поселка Возрождение, что в Саратовской области в столицу в поисках работы. За плечами долгие годы работы на Севере, смерть отца, развод с женой и пятнадцатилетний сын, которого он видел так редко... Из семьи - мама, которая осталась дома одна и младший брат, работающий на строительстве в Сочи. Приехав в Москву, Алексей устроился на работу, регулярно звонил матери, переживал как она там одна-одинешенька.
В Москве у Коряковых жили родственники – двоюродная сестра с братом. Однажды сестра предложила погостить у себя на даче в Подмосковье. Алеша скучал по деревенским просторам и с радостью согласился провести выходные на природе, подальше от городской суеты. Он не знал, что эта поездка станет роковой. При попытке зажечь газ в доме, взорвалась газовая колонка, и случился пожар. Алексея с тяжелейшими ожогами – они составляли 52% всей поверхности тела, доставили в подольское областное ожоговое отделение.
В тот майский день, женщины-волонтеры «Георгиевского сестричества» при Георгивском храме, в очередной раз навещали пациентов, у которых нет близких или родные находятся в других городах, и приехать не имеют возможности. Обходя палаты и подбадривая больных словом, женщины раздавали предметы первой необходимости, о которых просили пациенты, святую воду, гостинцы, православные книги для чтения, а тем, кто готовился к выписке, принесли одежду и обувь.
Зайдя в шестую палату, обнаружили двух «новеньких» - Алексея Корякова и Михаила Денисова. Михаила привезли из больницы Сергиев-Посада. Он, поддавшись страсти к водке, пошел с двумя молодыми незнакомыми людьми выпивать в подвальное помещение. Когда у тех двоих уровень алкоголя в крови дошел до той степени, что человек начисто лишается разума, они, облив Михаила ацетоном, подожгли, и горящий живой факел заперли в подвале. Им стало скучно, а таким образом они решили себя развлечь. Только чудом, Мишу спасли подъехавшие вовремя пожарные, вызванные случайными прохожими.
Несмотря на боль и всю тяжесть своего состояния, мужчины обрадовались, что их навестили. Сестрам удалось их немного покормить и напоить водой, хотя при ожогах такой степени даже вдох дается с трудом, но ребята не жаловались.
Алёша говорил тихо, продиктовал телефон мамы и просил позвонить ей, чтоб не волновалась. Миша просил позвонить крестной. На вопрос, нужно ли им что-нибудь, оба ответили отказом, но потом Алексей скромно спросил: «Если есть возможность, привезите станки, побриться надо, а то уж борода скоро вырастет…». Сестры удивились, глядя на обожженное, со вставленным катетером и истыканное капельницами, тело. И, словно опередив их вопрос, с соседней койки раздался голос Михаила: «Алексей, молодец, он даже встает с постели и ходит, я на него равняюсь – тоже скоро встану и буду ходить». Сестры пообещали дозвониться до родных и навестить ребят в скором времени.
На следующий день просьбы были выполнены. Дозвонились и в Сергиев-Посад, и в Саратовскую область до мамы Алексея – Татьяны Ивановны Коряковой. Любовь матери не знает ни границ, ни расстояний, ни времени. Татьяна Ивановна, как только услышала о том, где находится ее сын, связь с которым она потеряла больше месяца назад, сразу же собралась в дорогу, купила билет на поезд и через два дня была в Подольске, где ее встретили и проводили в больницу сестры «Георгиевского сестричества». Она приехала с тяжеленной сумкой, полной домашней еды и нехитрыми пожитками, с твердым намерением остаться рядом со своим ребенком до тех пор, пока он окончательно не выздоровеет и не встанет на ноги. Поразила готовность этой уже немолодой женщины, которая приехав в чужой город с минимумом денег, решила устроиться на работу хоть санитаркой, хоть дворником, лишь бы быть рядом с сыном. Говорила мало, лишь повторяла часто: «Спаси Христос вас всех».
Она зашла в палату, взяла сына за руку и их глаза встретились. Все присутствующие в тот момент поняли, как много можно сказать, ни говоря, ни слова, и какой океан любви таился в том молчании. Лишь слезы текли у того, кто лежал на больничной кровати и у той, что стояла рядом с ней, гладя изуродованную руку такого взрослого, и такого маленького сына. Мать упросила врачей переночевать в палате, и молилась над сыном всю ночь, лишь под утро, вздремнув на жестком больничном стуле. Алеша расспрашивал ее о доме, родных краях, сыне, брате и боялся отпустить хоть на минуту, будто что-то предчувствовал.
На следующее утро одной из сестер раздался телефонный звонок. В трубке встревоженная Татьяна Ивановна говорила, что Лешу перевели в Подольскую центральную городскую больницу для срочной операции – на фоне ожога обострилась болезнь внутренних органов, прободилась язва. Успокаивая и уговаривая женщину не волноваться, та обещала скоро приехать. Через десять минут она уже вошла в приемное отделение и увидела рыдающую Татьяну Ивановну: «Его только что увезли в реанимацию, а он все молока просил…говорил мне, скажи девочкам, пусть в следующий раз молока принесут…» - плакала она.
Врач реанимационного отделения открыл дверь, и, сняв с головы докторскую шапочку, произнес стоявшей в ожидании матери: «Алексей Коряков скончался». Мать, тихонько завыв, сползла по стене…
Наверное, так и должно было быть… Волею Божьей пересеклись пути совершенно незнакомых друг другу людей. Господь, таким образом, позволил матери найти потерянного сына и проводить его в иной мир, а сыну перед смертью увидеть самого родного человека на земле.
Татьяна Ивановна говорила потом, что нет ничего тяжелее, чем находится в неведении. Приводила в пример соседку из деревни, которая вот уже 20 лет не знает, что с ее сыном, жив ли… Вспоминала Алешу маленьким, рассказывала, что очень хорошо учился, был умным и добрым. Вспоминала как сама, еще до рождения сыновей занималась с детишками из неблагополучных семей, чем могла, помогала местному детскому дому…
Отпевали Алешу в Георгиевском храме, а хоронить решили на родине, в поселке Возрождение Хвалынского района на кладбище рядом с отцом. Но сначала надо было уладить формальности – получить свидетельство о смерти, а это было непросто, ведь все документы Алексея сгорели. Делали официальный запрос в паспортный стол Хвалынска, с просьбой выслать специальную форму №1, заменяющую паспорт. Два дня с утра до вечера понадобилось сестре «сестричества» для того, чтобы ее получить – из Хвалынска не хотели высылать бумагу по факсу, требовали личного визита за тысячи километров в паспортный стол города, но, в конце концов, прислали.
Несколько дней тело Алексея было в морге – делали экспертизу. За это время Татьяну Ивановну, живущую в здании Воскресной школы при Георгиевском храме, чудом разыскали дальние родственники из Москвы и привезли немного денег на похороны. Некоторую сумму пожертвовала работница храма, сколько-то денег было у самой Татьяны Ивановны. При помощи благочинного Олега Сердцева и настоятеля Георгиевского храма иерея Алексия Сурикова гроб и похоронные принадлежности предоставили бесплатно. Этих средств хватило для оплаты всех услуг и кремации в Николо-Хованском крематории Москвы. Оттуда мать увезла урну с прахом сына в родной город.
У Бога все живы… В то утро когда сестры с Татьяной Ивановной возвращались из крематория, было ощущение, что в машине они не одни, что душа Алексея находится с ними рядом. Дорога была лёгкой и быстрой, а небо над головой освещаемое лучами ясного майского солнца пронзительно-синим… И так ровно потом горели свечи на каноне в храме, поставленные за упокой души усопшего раба Божьего Алексея.
По просьбе Татьяны Ивановны Коряковой хочется выразить слова благодарности и признательности сестрам «Георгиевского сестричества» - Наташе, Евгении, Неле, Насте, и Ирине. Особое спасибо, настоятелю Алексию Сурикову, за помощь и слова утешения и поддержки, а также благочинному подольских церквей Олегу Сердцеву за помощь.
Спаси вас Христос!
Постскриптум.
Нас с вами разделяют друг от друга тысячи верст, тысячи верст…
И слышно порой слова ниоткуда: «Спаси Христос, спаси Христос».
Их шепчете вы - потерявшая сына, спасенья желая людям другим,
Прося для себя одно утешенье – в будущем веке быть рядом с ним.
Бог милосердный, примет молитву и волю исполнит - время придет,
Только не сразу, ведь вас в этом веке много хорошего, доброго ждет!
Дай вам, Господи, многая лета, и сил, и здоровья, и радости слез…
Мы шепчем в ответ, за семьсот километров: «Татьяна, спаси Христос».
Е.Филиппова
Назад к списку